Кэтрин Харт - Пламя любви [Ночное пламя]

— Я найду тебя, моя любовь! Не отчаивайся, жди меня и знай, что скоро мы будем вместе с нашими детьми!

Пламя проснулась с надеждой в сердце и непоколебимой решимостью держать своих врагов на расстоянии, пока Ночной Ястреб не отыщет ее. Она ни на минуту не сомневалась, что он придет. Просто не знала, когда.

Кривая Стрела вздохнул, глянув на ночное небо Собиравшиеся снежные тучи должны немного ослабить ночной мороз, хотя ветер крепчал с каждой минутой. В воздухе запахло снегом — все говорило о надвигающемся буране.

Его ноги от долгого сидения в кустах в одной позе заболели, он попытался было размять их, по крайней мере вытянуть, но потом передумал — еще не время. Маленькая Крольчиха улеглась спать уже достаточно давно, но дети все еще ворочались, и он опасался, что они заметят его присутствие и разбудят ее раньше, чем он будет готов к этому. Прежде чем двинуться с места, он должен быть уверен, что все спят.

Снег начал падать большими белыми хлопьями, когда Кривая Стрела подошел к спящим. Он поблагодарил Бога за то, что конь Маленькой Крольчихи знал его запах и не заржал. Он опустился на колени перед спящей женой, разглядывая ее лицо и размышляя, почему ему понадобилось так много времени, чтобы обнаружить всю низость ее натуры. Даже во сне она выглядела злой и порочной.

Острое лезвие его ножа блеснуло в умирающем свете костра — он приставил его к ее горлу.

— Проснись и встреть свою смерть! — прошептал он прямо ей в ухо.

Глаза Маленькой Крольчихи тут же открылись. Она лежала спокойно, двигались только ее глаза. Поняв, что рядом с ней Кривая Стрела, она успокоилась и вздохнула:

— Что это ты устраиваешь тут — приставил нож и напугал меня до смерти? Эта шутка совсем не смешная, Кривая Стрела.

— Это не шутка, жена, — ответил он.

Она попыталась двинуться, но он прижал лезвие ножа еще плотнее.

— Твои дьявольские козни скоро закончатся, женщина. В этот раз ты зашла слишком далеко и заплатишь за это собственной кровью.

Испугавшись серьезности его тона, она уставилась на него широко открытыми от страха глазами:

— Почему ты делаешь это? Скажи мне! Ты ведь просто хочешь напугать меня — ты ведь не убьешь жену в тот момент, когда она носит твоего собственного ребенка?

«Его смех был медленным и зловещим. Он покачал головой в ответ на ее очевидную ложь.

— Ты не носишь моего ребенка, Маленькая Крольчиха. Я знаю, что ты принимала особые травы, чтобы мое семя не попало в твою плоть. Но даже если это и произошло, — угрюмо продолжил он, — я не хочу иметь ребенка, который унаследует все твои пороки. Ночной Ястреб был мудр, когда изгнал тебя, но он оказался очень мягким. Он должен был убить тебя еще давно и освободить меня от обязанности сделать это. Хотя сейчас я сделаю это с большим наслаждением.

Его удар был точен и силен. Когда кровь перестала течь и сердце Маленькой Крольчихи остановилось, он оттащил ее тело от места их стоянки и спрятал в кустах, чтобы дети не заметили его по пробуждении. Затем он разбудил по очереди всех четверых и завернул их в толстые покрывала, которые догадался прихватить с собой. Двоих малышей он привязал к себе за спину, а двух старших мальчиков посадил на спину коня Маленькой Крольчихи. Шел такой густой снег, что дорога была едва заметна. Но Кривая Стрела отправился обратно, пробиваясь сквозь толстую пелену снега.

— Расскажи мне о тех видениях, которые сделали твой сон столь беспокойным, — потребовал вождь Сломанный Шип. — Поющая Птичка сказала мне, что ты постоянно стонала во сне и несколько раз просыпалась.

Пламя бросила убийственный взгляд на Поющую Птичку, которая последние несколько ночей провела в хижине вместе с ней.

— Если я и просыпалась, то только потому, что смерть моих детей так сильно повлияла на меня, — ответила девушка, надев на лицо непроницаемую маску, чтобы враги не могли угадать ее мысли.

Вождь посмотрел на нее с явным неудовольствием:

— Я дал тебе достаточно времени, чтобы ты успокоилась. Даю тебе еще два дня, чтобы ты рассказала нам о своем видении.

Ее ответная улыбка была полна презрения.

— Ты осмеливаешься угрожать мне, вождь Сломанный Шип? А ты не боишься, что я могу потерять мой дар и навлечь на весь твой народ проклятие? — Говоря эти слова, она наслаждалась, видя, как застыли лица у всех присутствовавших в хижине, а жена вождя побелела от страха. — Что, если я предвидела во сне страшную эпидемию и подвергну твое племя долгой смерти от болезни, которой нет излечения?

— Если ты обладаешь такой силой, почему же ты до сих пор не воспользовалась ею? — храбро спросил он.

— Потому что горе мое было слишком сильным и занимало всю меня целиком, — тихо ответила она.

Вождь помолчал, размышляя над ее ответом.

— Если ты можешь сделать такое, мы без промедления убьем тебя. Ты так мало ценишь свою собственную жизнь?

— И тогда твое племя исчезнет с лица земли, — заметила она. — И ничто не сможет предотвратить этого после того, как я призову духов исполнить мою просьбу.

Загнанный в угол, он постарался умилостивить ее.

— Мы не желаем тебе зла, Провидица. Мы только просим, чтобы ты рассказала нам о видении, которое будет направлять наше племя, оберегать нас, защищать наших воинов в минуту опасности.

— А я прошу только, чтобы вы вернули меня моему народу и моему мужу.

Не желая дальше спорить с ней и расстраивать ее — боясь навлечь ее гнев, — вождь встал:

— Мы поговорим позже. Может быть, к тому времени твое сердце смягчится.

Пламя одержала еще одну победу, и если не получила свободу, то по крайней мере оттянула время, столь необходимое ей и Ночному Ястребу.

Звук тревоги привлек ее внимание на следующий день. Поющая Птичка резко втолкнула ее в хижину, а ее охранники закрыли собой вход. Но она стала смотреть во входное отверстие. И когда женщина попыталась прикрыть его, Пламя бросила на нее такой дьявольский взгляд, которого той было достаточно, чтобы убраться восвояси.

Пытаясь понять, что вызвало такую суету, она зорко всматривалась в происходящее на улице — и увидела Ночного Ястреба, проезжавшего на своем коне. Он был один, без сопровождения воинов. С гордо поднятой головой он ехал на своем новом черном скакуне в самое сердце вражеского лагеря. Несмотря на то что у Пламени — от его безрассудства — перехватило дыхание, ее сердце забилось от радости. Он приехал за ней — наконец!

Ночной Ястреб не мог напасть на поселение юте, не выяснив предварительно, где находится его жена, как ее охраняют и какая опасность угрожает ее жизни. Он не мог отправить в это место никого другого — вождь Сломанный Шип заподозрил бы ловушку, если бы кто-нибудь другой, а не Ночной Ястреб, начал переговоры о ее освобождении. Пламя была слишком известной, слишком почитаемой среди племен, чтобы они про нее ничего не знали. Не было сомнения в том, что они знали о ее видениях и что это было истинной причиной их нападения на поселение шайенов. Они бы не стали похищать одну только Пламя, если бы ничего не знали о ее даре. Если бы они отняли ее жизнь, у них не осталось бы никаких шансов на спасение.